В ролях: Олег Чевелев, Владимир Кебин

Итак, вышла последняя серия первого сезона «Района Тьмы», причем сам автор этого проекта, Арсений Гончуков, и не скрывал, что хочет сделать финал очень неожиданным, ударным и запоминающимся. В конце концов, продолжения может и не быть — или же оно станет совсем иным. Что же, можно сразу сказать, что ему это удалось: черная комедия, да еще на подобный сюжет — это действительно вряд ли мог предугадать кто-то из зрителей. Собственно, заранее был известен только один элемент сюжета: кому-то отпилят ногу, потому что деньги на эту сцену собирали при помощи краудфандинга. Но и это — не велика подсказка.

Как это часто бывает в «Районе Тьмы», обманки начинаются с первых же кадров: кто-то бежит, все это снимается — на телефон бегущего, судя по качеству и «болтанке». Лично я в этот момент как-то напрягся: неужели, в след за стилизацией под телепередачу в прошлом эпизоде, Арсений Гончуков решил окончательно отдаться радостям «мокьюментари»? И даже пригласил «пьяного оператора»… Но нет — к счастью, эта манера съемки продержалась секунд пятнадцать.

Следом, что самое интересное, мы оказались в объятьях следующей модной тенденции: своего рода, фильма-моноспектакля. Герой заперт в одной декорации (в нашем случае — сидит в салоне собственной машины), ведет разговор по телефону — и его собеседника мы только слышим. В этот момент, признаться, я снова попался в ловушку и решил, что в подобной манере будет решена если не вся серия, то ее большая часть. Впрочем, я был бы не против: сцена вышла достаточно динамичной, да и о герое можно было сделать кое-какие выводы.

Это явный преступник, наемник, но не киллер — он же бежал, наткнувшись на людей, что понятно из его разговора с заказчиком. Но при этом наемник явно довольно преуспевающий, что показано точно подобранными деталями: он неплохо одет, у него недешевый телефон, мелькающий в кадре, тяжелая золотая печатка, которую показывают несколько раз и вполне отчетливо. И, когда появляется новый подозрительный заказчик, герой сначала намерен отказать — это вполне понятно, он явно не голодает. Интересны и даты, которые мелькают в разговоре: новый заказчик, по его словам, занимался темными делишками еще в 1983 году. Актеру, который снимается в главной роли, тогда было 12 лет, его персонаж вряд ли существенно старше. А значит, наш преступник разговаривает с кем-то более опытным — и, в мире «Района Тьмы» это повод насторожиться.

Чем конкретно занимается наш герой мы узнаем на третьей минуте серии, когда оглашается задание: он вор-домушник. На середине той же минуты нас ждет чудесный подарок от режиссера: камео уже знакомой нам героини, с шикарной репликой «А я первая»…

Сама по себе эта сцена в машине — шикарная зарисовка на тему борьбы осторожности с жадностью: нам показывают, что герой и сам понимает, что заказ выглядит мутным. Но — все же он берется, причем режиссер со сценаристом лукавят: сам момент его согласия нам не покажут. Мы увидим его уже на следующем этапе: перед обсуждавшимся ранее «объектом», который и надо обворовать.

Во время следующей сцены невозможно, мне кажется, не вспомнить, что Арсений Гончуков — филолог по образованию. В волшебной сказке о герое часто есть такой сюжетный ход: момент его перехода из обычного мира в колдовской или потусторонний. Чаще всего в этой роли выступает избушка Бабы Яги — как показывал в своих исследованиях Пропп, эта героиня — посредник между мирами живых и мертвых, страж Перехода. А заказчик, напомню, так и продолжает работать проводником, он не выдал всю информацию сразу, а выкладывает ее постепенно, по мере продвижения героя. Проводник, как есть…

Обратите внимание, едва герой оказался у деревенского домика — как сразу меняется освещение, манера построения кадра — и даже на то, что в речи персонажа проскальзывают сказочные ассоциации. Все верно, вот он, момент перехода — причем нам, зрителям, подчеркнуто показывают череп на ограде, который не заметил главный герой. Тоже привычный атрибут Бабы Яги, как-никак. И даже пластиковые бутыли из под воды, развешанные у входа, напоминают горшки, висевшие у частокола.

Вход в дом пройден ровно на середине серии — подозреваю, что это тоже не случайная деталь. Интересно и то, что с момента перехода в дом пространство кадра резко сужается: героя словно ведут по узкому коридору, за пределами которого — темнота. Забавная деталь — правда, при первом просмотре ее уловить невозможно: то, за чем послали вора, то, к чему ведет его голос в телефоне — орудие гибели персонажа, в самом прямом смысле слова.

Череда фольклорных ассоциаций меж тем продолжается: герой «нарушает запрет» (да, Пропп и об этом писал, как же), заглядывает туда, куда не его не просили — и моментально подвергается опасности. Впрочем, это ложная опасность — настоящая его ждет чуть позже. Второй и последний резкий слом повествования приходится почти точно на две трети серии. А на отметке в 7 с половиной минут возникает объект для любителей хоррора едва ли не сакральный: бензопила… Последующая сцена вместила, кажется, больше крови и натурализма, чем весь прошедший сезон и оставляет действительно неизгладимое впечатление: режиссер показывает ровно столько деталей, чтобы воображение зрителя окончательно пошло в разнос. Даже знакомая нам печатка снова возникает в кадре, как важная визуальная деталь. Самое интересное, что вся эта вакханалия невозмутимого насилия продолжается около минуты — но кажется, что гораздо дольше.

А далее будет еще один переход: обратите внимание, насколько иначе начинает выглядеть дом — он яркий, светлый, обжитой и уютный. Даже сам старик, только что выглядевший хладнокровным маньяком из ужастика, начинает смотреться вполне обычно… Если бы, конечно, еще и дела на столе не перебирал, словно меню… Монолог, который он при этом произносит и ударная последняя фраза — просто маленький шедевр в рамках весьма удачной серии.

А теперь можно обсудить еще один аспект, лично для меня весьма интересный: разницу между этим эпизодом и западными фильмами на схожую тему. Момент перехода и даже «утварь» из человеческих останков — это привычные атрибуты маньяков в той же «Техасской резне бензопилой» и прочих «Поворотах не туда». Но суть всего этого поджанра в том, что жертва всегда невинна, она переходит порог по незнанию. Здесь же ситуация обратная: герой — преступник и его заманивают к месту гибели, используя его собственные пороки. Но, с другой стороны, для противника героя суть происходящего вовсе не в том, чтобы покарать — причины своих действий он отлично объяснил последней фразой серии. Мне представляется, что этот нюанс крайне важен для специфики творчества Арсения Гончукова — а возможно и для русского хоррора в целом: он, разумеется, тоже морализаторский, но в несколько иных аспектах.

Словом, как и гласит титр «Конец первого сезона». Серия вышла крайне удачная: постоянно меняющаяся, смешная, брутальная и заставляющая подумать — и, к тому же, теперь это уже не криминальный триллер, а полнокровный хоррор. И, да, каламбур тут намеренный.