Арсений Гончуков
«Не кино», книга стихов
СИЛА ПОСТОЯННО РАСТУЩЕГО СМЫСЛА
Обзор Ю. Великановой
Книга Арсения Гончукова «Не кино» посвящается маме. Маме, ушедшей из жизни.
Но не памяти, а просто маме. Это важно. Словно мама жива и прочтет книгу. Не хочется сомневаться в том, что наши родные, ушедшие от нас, всё наше видят, всё о нас и нас читают.
Но на земле, в реальности – так. Матери умирают. Раньше своих сынов. Таков закон жизни. И хорошо, когда он не нарушается, когда все идёт своим чередом. Так правильно.
Какова эта книга? Исповедальна, подробна, неспешна, наполнена внутренней глубокой драмой, при этом описывает обычную повседневность, взаимодействия с людьми, размышления, воспоминания, фантазии лирического героя.
Захотелось оттолкнуться от недавно услышанного от хорошего поэта: «Если смысл стихотворения нельзя пересказать, то в большинстве случаев это неудача, недоработка». Сразу отбросим эксперименты со звуком и чистую лирику. Как не наш случай.
Здесь как раз от мысли ход, в этой книге. Или от впечатления, от переживания.
*
По знакам препинания в книге: знакомая манера, нередко теперь встречается. То они есть, то их нет. Идущие по пути нормы и канона считают, что надо решить – или ставим, или нет. Вообще во всём тексте стихотворения. Пыталась понять, расставлены ли запятые частично по ошибке, или это часть замысла. Уверенности нет.
Есть ощущение, что как с новыми словами и новыми формами – так и с пунктуацией: поэты ищут, они где-то на полпути. Но, значит, дойдут и найдут.
*
Думаю, что более чёткий принцип составления стал бы выигрышным для книги. Разделы, желательно с названиями, организуют развитие. Если тема вновь и вновь повторяется, внутри раздела это может стать и лейтмотивом, и приёмом. В первую очередь, я говорю о теме ухода мамы и о попытках лирического героя пережить потерю, справиться.
Поговорим об основном подробнее.
*
Человек и дерево, поиски общего. В первом стихотворении книги «Я похлопал дерево по плечу» лирический герой говорит с тем самым деревом: «Мне надо идти жить». И строкой выше:
Дело в том, что я человек
Понимаешь, дерево?
В стихотворении «Слушай, я заготовка…» сказано, что инструкция всё спасёт: есть заготовка, (потерянная) деталь, древко – ветка – рука. Ряд таков.
И надежда звучит:
Я потерянная деталь от человека, а значит смог бы
Образом и подобием смог бы стать.
Обе этих аналогии внутренне связаны с деревом.
*
Стихотворение «прочитал в ленте»:
…моя попытка понимания –
единственная иллюзия логики
единственный островок иллюзии
что мир имеет логику, а люди способны на иллюзии.
Дальше приходит черед собственно иллюзии. Мы помним, что кино – в е л и к а я иллюзия. Но у нас-то «Не кино».
По ассоциации вспомнилось. У Виктора Цоя и группы «Кино» была песня «Следи за собой…» – и такие слова в ней:
«Завтра кто-то утром в постели
Поймёт, что болен неизлечимо,
Кто-то, выйдя из дома, попадёт под машину.
Завтра где-то в одной из больниц
Дрогнет рука молодого хирурга,
Кто-то в лесу наткнётся на мину…».
Лирический герой стихотворения А. Гончукова делает вывод: «жуткое злодеяние – жизнь на земле». Не поспоришь. Но сложно понять, почему он считает именно себя виновным во всех смертях. Вспышка-предположение: не стал ли он уже «по образу и подобию» (благодаря правильно инструкции) не человеком даже, но тем, кто несёт ответ…
*
По прочтении стихотворения «В детстве так было…» поневоле вспоминается родительский «завет»: «Утонешь, сгоришь, заблудишься – домой не приходи!»:
И каждый день
Предчувствуя конец
Какой? Вернее – чей?..
Не «МамочкИ!» (в смысле – страаашно!) звучит трижды, но – «Мамочка». Это стихотворение перекликается с уже упомянутым текстом «прочитал в ленте».
*
Стр. 25. Стихотворение «В жизни отца и сына».
Говорят, рано или поздно достигается та точка, после которой соперничество сына с успешным, сильным отцом перестаёт быть единственным смыслом. И – можно начинать жить? И больше ничего не надо доказывать.
Для чего-то что «бать», что мам одинаково учили говорить нам:
… ты всё неправильно делаешь
Как обычно.
Мы теперь знаем, что так не надо. Прогресс бытия (в области психологического знания) очевиден. Жизнь движется куда надо – хотя бы в этом.
*
Стр. 34. Стихотворение «Жизнь как биологическое приключение»
Выстраиваю (не авторский, мой) ряд:
Бог
в
чулане
клетушке
каморке
Последнее слово такое мощное, что многое перетягивает на себя. Возможно, еще и из-за «В каморке, что за актовым залом…» Чижа и Ко. Хотя стихи совсем и не о том…
А на 17 странице книги «Не кино» сам автор упоминает как любимую своей молодости песню «Вечно молодой, вечно пьяный» группы «Смысловые галлюцинации».
Кстати, этот стишок (осмелюсь так передать привет Дм. Воденникову, ибо он упоминаем А. Гончуковым на стр. 36 и равно уважаем нами) интересен своей особенно свободной формой. И содержанием – особым: вот он рассказчик подмёрз на балконе, вот нам рассуждения зрелого осторожного человека: сел, книжку читает. И вдруг он встречает в книге упоминание песни, и словно прорывается в нём другой человек – тот, из прошлого, «вечно молодой», как в песне.
В конце всё снова возвращается в область рассуждений здравомыслящего хозяина – кресла, балкона, квартиры…
*
Наблюдая за стихами поэтов-филологов (по образованию), сделала вывод, что они словно разрешают себе писать сразу набело. Как родилось, так и вошло в книгу. Мысли, возникающие естественным порядком друг за другом.
Это стихотворение («Жизнь как биологическое…») тоже просится в мои словесные ряды:
Жизнь
Бог
Ребёнок
Смерть
Бог
Человек – живой материал
Каморка бога, загнавшего себя в угол.
Очень свободная мысль. Свободно возникают образы, ничем и не связанные даже.
Или на стр. 13 стихотворение «каждый день пытаюсь заново жить» – много всего в нём происходит, а потом вдруг в последних строках откуда ни возьмись высокое зеркало. Ведь ничто не предвещало. В подтверждение спонтанности и письма набело.
*
И со звуком иногда стоило бы поработать, прислушаться к нему, почитать тексты вслух.
*
И кое-что я бы пробовала подсократить. В объёмных текстах смыслы наслаиваются или наоборот распадаются, и это не всегда удача. Серединная часть не всегда обязательна.
*
Из здоровских вещей в книге: оказывается, звёздным небом может быть и ощущение. Стихотворение «Я иду по Москве, молодой и новый…».
Если это ощущение героя от себя молодого и нового, от нового для него города, то он идёт по нему «Шальной, свободный и тёплый». И гудит в груди этот город. Шпаликов такой, да?
Восторг и неизвестность. Возможно, лучший день в жизни. Почему бы и нет?
«Нежная синеватая неизвестность», которая может сколько-то длиться, и это с к о л ь к о-т о и есть счастье…
*
«Люди уморительно стареют» – хороший текст:
Я не завидую молодости потому что из моей башни
мир гораздо краше
Это похоже на хорошее и плохое зрение
В молодости ты видишь резко отчетливо смотришь
на злые предметы
А потом весь мир становится расплывчато-мягким
Как будто кот укрывает тебя огромной лапой
Огромным толстым теплым пушистым пледом
Какой пронзительный и спокойный росчерк о жизни! И вот этот ряд-круговорот интересен: густое болото – совершенная форма плоти – манная каша.
*
Неожиданная крутая тема «Права мертвых» («Иногда я смотрю на разрытые древние захоронения…»). Историческая ценность, противопоставленная человечности.
Косточки на витринах раскладывали с давних времен. И уродцы хранились в проспиртованных банках, и (фальшивые) мощи в раках почитались.
Автор здесь пишет про Христа, а тем временем, это ведь чисто языческое – про тело и кости. А на Страшном суде и на пути к свету – дело о душе, не о костях. Интересный замес!
И в продолжение темы – следующее стихо «…могилы не нужны…». Финал производит сильное впечатление.
*
Стр.54. КОСМОС. «Очень многие не стали людьми». А мы стали. Нам удалось родиться, выиграть некое очень сложное соревнование.
«Представляй сколького мы не получили». Обидно всё же, что нас всё-таки никто не спрашивал – хотим ли мы сюда вообще…
Вопрос хочется переформулировать: «Что могло бы быть с нАми
Если бы они стали…»
*
«Жив здоров
Даже молод
И только поэтому счастлив» (стр. 56).
«Запомнить навек как сейчас хорошо» мы, к сожалению, не можем. А может, и не о чем здесь сожалеть.
*
Пора поделиться общим впечатлением: смысл каждого стиха автор старается подрастворить, распределить, размазать маслицем по хлебушку равномерно. Тонким слоем. Не переборщить, не перемаслить.
В каждом замысле есть не новая, не полемичная (по большей части) и правильная мысль. Есть и очень сдержанное (но сильное) чувство.
Не наблюдается отточенности и отработанности, нет излишней натуги и тяжкого поэтического труда.
У Веры Полозковой есть заметная книга – «Работа горя». Горе работает, в том числе и на нас, творческих людей. Но всегда нужно помнить и о других «работниках» у нас на службе – память-ностальгия, пристальность наблюдения, вдумчивость и резкость суждения. Или наоборот – воспринимающая мудрость и терпение. Искренность и откровенность. Заведомое желание удивить и эпатировать. Или момент, когда это происходит случайно. Глядеть общо или так приблизить оптику, чтобы по тебе «начали ползать букашки, / Паучки, жучки…» (стр. 38).
У А. Гончукова есть «остранение» постоянно. Он не обличает, не жалуется, не истерит, не восклицает-поучает. «Несерьезность мне нравится моя несерьезность» (стр. 35) – тут и кокетство, и подтрунивание над самим собой.
А книга-то серьёзная!..
*
Стр. 59, «Перемены», одно из центральных стихотворений в книге:
… мне кажутся лишними мои руки
И для нормальной жизни не хватает клюва
Много в бытии несовершенств. Так, очевидно, и задумано. Сейчас буквально в воздухе растворены советы всевозможных психологов, включая доморощенных, вроде – «Надо всё принять, однажды, целиком, и будет тебе счастье». Ну да.
Принять, что клюва у человека нет, я готова. И руки человеческие – чудо, на самом деле, спасибо за них.
Вторая часть в этом триптихе словно проседает, проваливается. И связана с первой только образом во́рона (не воро́ны! – а это разные птицы), эти живут 300 лет.
В третьей части ключевое слово, возможно, не бьёт, а клюёт? Раз уж мы о птицах.
Мысль о красоте (хотя бы) в отсутствие правды мне очень ясна, я разделяю её. Не понимаю только, как она стала итогом, сильной частью – финалом триптиха. Финал словно отделён от всего прочего, но он прекрасен.
Стр. 61. Вот нам авторские размышления – об этом, о том. Теперь о времени, о месте. О том, что для нас есть дом. Кто в нём должен быть, с нами.
Ну, и о маме, которой освящается вся книга.
Стр. 64. «Спрашиваю у товарища, веришь ли ты в бога?..»
Такой неуловимый Сент-Экзюпери, «Маленький принц».
Стр. 65. «Долго смотрел на корову». Удивительное действие и отношение к себе: смотрю на свою ногу с почтением, уважением. При чём здесь коровы, не очень ясно.
*
Посмотрим и кино с автором книги «Не кино». Потом поразмышляем немного о Дэвиде Линче. Для нас знаменитые режиссёры – небожители. А для самих себя они такие же люди (стр. 67).
Стр. 68. И на этом остановлюсь: «Иногда мне снится…». Такое вот истолкование: жить – это носить не умершего человека. Сложно даже подобрать наименование такому повороту: вот он я моё тело ещё не умершего человека. Но его тем не менее куда-то нужно деть…
Тут и «такой большой и такой ненужный» Маяковский, и «Дано мне тело – что мне делать с ним…» Мандельштама. Гончуков идёт дальше…
Стр. 69. Всё больше думаю, что Гончуков-поэт – это парадоксальный, непредсказуемый и поразительный взгляд. Вот «бабушки те же солдаты»
Теряют бойцов
…
Сидят в блиндаже (совсем не похожем на блиндаж)
Как будто бы можно было эту крутую историю ещё больше раскрутить.
Непонятно, что за
Уходят войска
В наступление
Брать штурмом будущее
Бойцов теряем – старики уходят естественным образом. А что за войска? Наверное, новое поколение. Но мы в этом тексте о нём прочли в ином ключе: не бойцы они никакие – сына нет давно, дочь далеко…
Стр. 71. Есть возражение: в отличие от обновлённого (отросшего взамен отстриженного или спиленного) ногтя от прежнего человека хоть что-то да остаётся…
И есть здесь строка, которая первую страницу словно перепиливает пополам, сильно перетягивает всё на себя: «По нашим головам пронесётся другое стадо». Текст перестаёт текст быть нарративом, рассуждением, назиданием – и становится стихом. Да ещё так долго шли за всем этим, а в конце итог не нов: «Все вопросы остаются без ответов».
Здесь очевидный, хотя и не выделенный специально цикл про уход мамы: «Теперь и ты должен это испытать» (стр. 74) и продолжение – «Мама вносила меня в этот дом на руках…». Очень рифмуется со диптихом Даны Курской: «Мама лежит на родильном кресле…/Мама лежит на раскладном кресле…». Тот же градус боли, потери, неготовность отпустить, недопрожитое как ни крути…
Стр. 76. «Прощаться не скучно
Она бы прощалась вечно»
Всё самое главное по-прежнему происходит не в Интернете. Но мы всё крепче, чем дальше, об этом забываем.
Наши (или не наши) уходящие старики могут нам об этом напомнить. Просто дневной свет, белый свет – этого уже достаточно. И для этого не нужно ждать последней стадии…
«Не скучно смотреть в окно». Главное, успеть насмотреться в это окно. Такое причастие для всех уходящих.
Финал мне просто нравится – «ровный дневной короткий
Декабрьский свет». Он приносит не счастье, но покой.
Стр. 83. Этот сюжет интересен. Разрушение от нечего делать (хулиганство братьев) сравнивается с созиданием – по той же причине:
Никто с Ничем
Один зевнул
Другой хлопнул в ладоши
И появилось время
Пространство
Появилась жизнь.
Стр. 84-85. «Смерть то же самое что и рождение». Сильное сравнение – умирание бабушки как переезд. Вот бабушка одна носит и грузит вещи в Газель – с реальностью не сопоставляется. И это трудно себе представить. Эдакая последняя Газель, и помощников уже нет.
В начале и в конце мы одни.
Что в таком случае она носит?
Некоторые стихи хочется сесть и обсудить с автором. Но мы помним, что такая возможность есть не всегда и мало у кого. И потому – всё должно быть в тексте.
Это стиховторение перенасыщено сильными образами:
Чёрный потолок небытия и раковина земли
Чёрный космос небытия и чёрная прорубь.
Вдруг сравнение жизни с командировкой – а ничто не предвещало.
Традиционно ряд:
Смерть
Старуха
Младенцы
Старуха
И дальше бабушка с Газелью. Грузит в неё то, что лишает её жизни, «пакетик» за «пакетиком». Можно поискать более точный и не менее сильный образ для этого постепенного неминуемого ухода.
А «посидим на дорожку» – само по себе хорошо.
Стр. 86. «Мамочка». У Анны Гедымин есть стихотворение, которое начинается так: «От меня останется только сын…». Семья у лирической героини была большая, но «их век простыл», и
«Ото всех остался один мой сын.
Если ты, Господь, отберешь его,
То от нас не останется ничего».
У вашей мамы остались сыны-богатыри. Жизнь продолжается. Эти стихи – Ваше горевание. Хорошо, что они случились.
*
В очередной раз открывая книгу, обнаружила, что у этого «не кино» есть автор и режиссёр – о чём говорится на задней странице обложки.
А мне, чувствую, пора приступать к «финальным титрам» – подытоживать.
Верлибр (а во многом и гетероморфный стих) – стихотворение, которое не может не удаться. Материал сопротивляется мало. Без риска поражения и победа как будто не так сладка. Но сила такого стихотворения всегда в степени открытости автора. Главное оружие при написании верлибра – искренность.
Читаем стихотворение на стр. 98:
«однажды я проснулся и почувствовал что мое тело
это большой шкаф…»
Кусочек пленки летящий (над дорогой)
Кино – это то, что на парусе экрана.
Кино – это где картина, интересная или неинтересная. Классный фильм.
Где рядом женщина любимая и любящая. (Нелюбимую зачем брать в кино?)
Все бренно, тленно, сиюминутно.
Кто-то говорит – цени, дурак!
Промелькнет и не будет. И потому особенно цени!
Автор нам говорит сначала расстроенный в сердцах –
«и я думаю ну зачем же это было
все равно ничего не будет»
А потом признает, что все больше ценит:
неуловимый отрезок
лоскуток
обрывок ниточки
эфемерного необъяснимого времени
кусочек пленки летящий над дорогой
тополиный пух
мгновенный
моей минуты
и всей нашей
судьбы и жизни
А всё «Не кино» Арсения Гончукова, вдруг подумалось, – это и есть кусочек пленки, который почему-то отделился от фильма жизни и вздумал лететь над дорогой.
Кадрик, одно короткое мгновение, 1/24-я секунды…
*
… Зачем терпеть боль, если смерть и её делает напрасной в числе прочего. Словно всё вообще зря. И даже любовь тоже сгинет вместе с нами. И тогда единственное, что остаётся, –
Любить при жизни
Говорить главные слова при жизни
Любовь при жизни
Маленький светлый пятачок смысла (стр. 95)
*
Двигаюсь по книге дальше, дальше. И наполняюсь некоей силой. Ищу ей имя. Не сразу, но нахожу: сила постоянно растущего смысла.
*
И закончу стихотворением Арсения Гончукова – из тех, когда жалеешь, что его написал не ты. Автор, спасибо Вам за него! В нём есть так много:
***
счастье во мне иногда настолько пронзительно
как укол как порез как взрыв ветра
и распахивается и бьётся дверь
и я так внезапно люблю всех
что хочется позвонить всем кого когда-то любил
и сказать давай начнем сначала