После просмотра фильма «1210» я долго не могла понять, что ж меня тут жмёт в этом фильме, что вызывает даже отторжение.

Режиссура крепкая, есть косяки, но это, скорее, продиктованые самой картиной косяки, а не непрофессионализмом Сени Гончукова. Знаете, как бывает? Вроде не стыкуется ничего, действие идёт долго и нудно, потом рвано, кажется, что режиссер переборщил с так называемым самовыражением. Но потом понимаешь, что монтаж продиктован темпоритмом проживания главного героя, движениями его души. Где-то резкий поворот, где-то недотянут кадр, а где-то перетянут. Ну да, мы ведь тоже так живём, временами тупим, временами лихо разбрасываемся чувствами и людьми.
Есть и незаконченные линии, конечно. Наверное, это тоже можно поставить на вид Гончукову. Но разве мы в жизни никогда не оставляем на полпути развитие отношений, планов, собственных движений?
Поэтому то, что могло бы быть некоей недоработкой режиссёра, я восприняла как отражение жизни, и в этом случае эта «чернушная зеркальность», против которой я так выступаю всегда, зеркалит меня лично и мою жизнь, жизнь моих знакомых, она мне понятна и близка. Это не тот перечернённый артхауз, после которого тянет повеситься. Это то, что меня подстегнёт, потому что видеть на экране, на примере того, как показан кусок жизни другого человека свою жизнь, такой, как она есть и течёт себе, неприятно.

Камера в руках Кости Рассолова была моими глазами. Тоже вроде как есть косяки типа «горизонт завален», дверь в треть кадра, и неудобно, и хотелось поудобней сесть в кресле, голову повернуть, чтоб увидеть, наконец, нормальную картинку. А нет, и тут не всё так просто. Знаете, есть такие моменты в жизни, когда ты что-то видишь, но смотреть тебе неудобно, и человек скашивает глаза, он же не делает себе «смотреть удобно и правильно», нет, он ловит краешком глаза происходящее, особенно, если то, что он видит, это нечто интимное, вроде обнажёнки тела. В данном фильме идёт обнажение души, на это тоже неудобно смотреть, поэтому и камера такая, чуть стыдливая.

Музыка, прошу пардону, впечатлила меня только в самом начале, на титрах. Тогда появилась атмосфера, музыка подготовила нас к тому тяжёлому, что нам предстояло увидеть. Но потом она стала простым иллюстратором, а это немножко не моя тема. Не усугубляла, не работала контрапунктом. Промозгло на душе? Пожалуйста вам, музыка с промозглым настроением. Бандиты нападут? «Тревога» в музыке.
Нет, не моё.
Но вполне допускаю, что именно таким приёмом композитор хотел сделать героев и их поступки более понятными зрителям, что-то вроде «нотной» расшифровки рассказанной истории.

Актёры не все были убедительные, мне лично не очень понравился «зять». Особенно в сцене «Бог простит». Каюсь, я хмыкнула в этом эпизоде, потому что выбило из атмосферы просматриваемого. Что-то А. Гавриков не потянул, недотянул. Контарст с игрой Юлии Дегтяренко (Лена) и Робертом Ваабом (Николай Баранов) сильнейший.

Про Роберта Вааба — очень и очень отдельно. Потрясающий актёр, невероятный. До сих пор преследует его голос и энергетика, он сумел сделать так, что его герой стал для меня реальным человеком. В принципе, я увидела в его игре воплощенный монолог Гамлета (помните, «Быть или не быть, вот в чём вопрос…»? )

Быть или не быть — вот в чем вопрос.
Достойно ли терпеть безропотно позор судьбы
Иль нужно оказать сопротивленье?
Восстать, вооружиться, победить
Или погибнуть, умереть, уснуть?

Вернусь к вопросу, который стоит в заголовке поста. И к тому, что я не могла никак понять, а, значит, принять. То, что меня жало.
Главный герой — слабый, мелкий, ничтожный человек, каким его нам преподносит режиссёр?
Нет, и когда я себе сказала это окончательное «нет», у меня всё стало на свои места.

Это очень сильный человек, сильный своей верой, своим детским недоумением: «как же так? обещал, значит, надо сделать» — и я верю, что Николай Баранов именно такой: обещал и сделал. А на это пособен только сильный человек. Только сильный человек может быть верным себе, и — самое что смешное и горькое одновременно — чужому слову. Сегодня верить другим людям и их обещаниям считается дурным тоном и слабостью. Я же утверждаю, что это — сила. И что такие люди нам нужны, всем нам, ведь мы тоже кому-то что-то обещаем. Нам нужно, чтоб нам верили, нам нужно, чтоб мы верили. Баранов — такой.