Марина Кулакова, поэт — Арсений Гончуков

Арсений Гончуков 

режиссер, сценарист, писатель

Меню Закрыть

Марина Кулакова, поэт



«Сплошное сердце»

Это не кино, а «сплошное сердце». Очень ТЫ, человечище. Но зачем ты назвал всё это — цифрой? Цифрой оно не может называться, наЗЫВается, не ЗОВётся. А там такой вой (бой), и такой огромный смысл… И не акцентируй на сделанности этого фильма, не это здесь важно (я сейчас посмотрела половину твоего монолога «как делалось»). Тебе довелась — трагедия, а трагедии не делаются, не конструируются, не пишутся, не и не снимаются, они происходят из страшных глубин, и повторяются — в искусстве — как страшное эхо, разумное эхо. И в то же время — важна потрясающая неразумность этой трагедии, этой старой-новой истории. Как же всё связано в один узел…

Прекрасны все ключевые мизансцены и крупные планы. И — вот то самое исключение! — исключительный случай, исключительный момент — когда абсолютно оправдан и абсолютная правда — тот мат, немногий к тому же, и единственно уместен, единственно возможен поток нечленораздельной речи, но именно речи, речи, когда горлом идёт гнев, боль, любовь, возмущение, вина, попытка исправить непоправимое…

Фильм «1210»- это именно — не драма социальная, а трагедия. Отчётливая трагедия, в античном, и глубинном понимании — когда Рок, когда никто не виноват. В гибели и в страдании — кто виноват? В убийстве — кто виноват? Никто? Это трагедия. И это не чернуха ни секунды. Это вещи даже несравнимые. Ибо уровень этого художественного высказывания — и самого сюжета — очень высокий. Например, совершенно изумительна женская роль — дочери. Изумительная. Она и написана — и сыграна — невероятно. Она тоже главная здесь. И держит всё это над пропастью. И удерживает. При таком лаконизме. Потрясающе.

И вообще — история эта твоя не отпускает, так и просит додумать, договорить что-то — переименовать твою длинную холодную цифру — в слово, — взять за горло ту жуткую Химеру, которую тебе удалось там приоткрыть-показать… Химеру государства. Химеру войны. Чудовищную химеру власти. Эту ежедневную навь. И такое разное, — в слезах, в бреду, в недоумении, в ярости, в тоске, — и в воинской красоте и силе — трагическое лицо человека.