Оригинал публикации
Часть 1. Заметки о книге
Далекое будущее, близкое будущее — какая между ними разница, ведь человек уже стал бессмертен, что ему время — категория несущественная, ею можно пренебречь. Об этом роман Арсения Гончукова «Доказательство человека». И еще о многом. Человек наконец-то преодолел смерть, ведь он мечтал об этом тысячелетиями. Смерти больше нет. Или почти нет. Но счастлив ли он после этого? Искусственный интеллект теперь не слуга человека, а равноправный участник действа, происходящего на планете Земля. На определенном этапе исторического развития цифровая форма человека обрела равноправие с биологическим Homo sapiens. На ранних стадиях разработок оцифрованного человека помещали в особое переходное механическое тело, но и тогда уже самые отчаянные поселялись прямо в цифровой реальности. На земле до сих пор сохраняются промежуточные формы существ, например, роботы и андроиды разных поколений. Иногда их уничтожают, есть на то причины. На начальных стадиях, близких к нашему времени, кто-то пытался уйти в виртуальную реальность, играть, путешествовать, не видеть, что творится вокруг. Технологии перехода были несовершенны, биологическое тело застревало по эту сторону, начинало разлагаться, для эвакуации требовались специальные службы. Но за тысячу лет произошло много важного, человечество преобразовалось, выжило, достигло бессмертия. Родившегося чипировали, умирающего оцифровывали, чтобы навсегда сохранить его идентичность и сущность, не растерять ни байта ценной информации. Это все сводилось к долгой и упорной работе программистов и техников. Никакой магии и колдовства. Долой выдумки и мифы — мол, душа отлетела и резвится на небесных лужайках. Все намного прозаичнее. Но все получилось. И, конечно, эта книга о простых людях с их ежедневными проблемами и человеческими заботами. Ведь и у оцифрованных своя жизнь, точно такая же любовь, как у предков, только вот смерти нет.
Часть 2. Художественные приложения
«Напарник седого, мужчина помоложе, сел рядом со мной, положил мягкую теплую руку на мою голову, наклонился — и я услышал ласковое:
— Ну что, готов, малыш?..
В следующее мгновение боковым зрением я успел заметить вспышки трех красных точек, и в мире погас весь существующий свет. Импульсный высокочастотный наркоз — безотказная штука.
Буквально позавчера здесь же, в этой комнате, мы праздновали мое трехлетие, папа с мамой передавали меня друг другу, играли, смеялись, подарили игрушечный крейсер-разведчик “Топор”, с двумя башенками, покрытый декоративной ржавчиной, — я о нем так мечтал! — а сегодня вместе с чужими мужчинами усадили на диван, вырубили наркозом, начали мучить обмякшее тело.
Уже взрослым однажды у лечащего врача я увидел служебную запись моего подключения, которую сделали установщики, — ничего приятного. Прижимали к глазу прибор, сканируя сетчатку. Брали ткани для анализа ДНК. А еще: томография, энцефалограмма, запись биоритма, снятие контура индивидуального звукового и импульсного рисунка тела. После чего седой отправил молодого напарника вниз к микроавтобусу передвижной лаборатории, где, как я понял, тот загрузил собранные данные в анализаторы, а потом и в базы данных Системы, которую в тот же день мне и установили.
Установка чипа занимала секунды, загрузка на него Системы несколько минут, но программу в голове запускали только на следующий день. <…> С этого момента внутри тебя начинало работать незримое двойное дно, которое ты даже не чувствовал (разве что интуитивно), но которое вместе с тобой училось, развивалось, росло, крепло, совершенствовалось, пока не происходило наконец… окончательное замещение.
Тоже, впрочем, спорный термин — “замещение”. Оно подразумевает смену одного другим, но к моменту замещения, как правило, невозможно вычислить разницу между оригинальной личностью и Системой. Хотя споры, научные баталии идут до сих пор.
Суть одна — живой физический мозг дублируется цифровым.
Я очнулся у матери на руках. На лице отца застыла растерянная и немного безумная улыбка, он сильно перенервничал. Мне же было хорошо и спокойно, помню, я прижался к теплой и влажной в душной комнате маминой руке».
