ANNEWS.RU: Нижегородский художник стал авангардистом благодаря Ленину — Арсений Гончуков

Арсений Гончуков 

режиссер, сценарист, писатель

Меню Закрыть

ANNEWS.RU: Нижегородский художник стал авангардистом благодаря Ленину



Опубликовано: 09.08.2005, Агентство национальных новостей (www.annews.ru)

С творчеством 28-милетнего нижегородского художника-авангардиста Артема Гончукова можно было познакомиться на выставке «Зоология. Искусственный отбор».

Она открылась в музее Московского района Нижнего Новгорода. Картины этого художника не могут оставить равнодушным никого с первого взгляда: они насыщены экспрессией, символичностью и смыслом.

– Артем, с чего все началось?

— Авангардным искусством я начал заниматься еще в детском саду. Помню, у нас был конкурс рисунков на асфальте. Все дети рисовали домики, цветочки, космонавтов. А я нарисовал три головы в профиль: Ленина, Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Воспитательницу чуть не хватил инфаркт, у родителей, конечно, сразу были проблемы. Отец мне потом строго объяснил: «Ленина рисовать нельзя». Надо сказать, к тому времени я уже был втайне крещен и носил крестик. Поэтому я с удивлением спросил у папы: «Почему Бога рисовать можно, а Ленина нельзя?». На что отец ответил: «Ленин круче, чем Бог». Этот ответ внес в мою психику патологические изменения.

В школе этот авангард продолжился. Я носил нательный крестик, а поверх него красный пионерский галстук. И никаких противоречий в этом я не видел. Что может быть авангарднее…

О карьере художника я, конечно, тогда и не думал. Да и родители считали, что рисование, как и пение, музыка – дело, не достойное настоящего мужчины. Родители хотели, чтоб я пошел по их стопам – был технарем. Кстати, в школе я тянулся больше к точным наукам – математике, физике, но судьба рассудила по-другому. После общеобразовательной школы я пошел в школу искусств и ремесел «Изограф», которой руководил Дмитрий Дмитриевич Арсенин. Под его началом я занимался в классе акварельной миниатюры. Когда я нарисовал свою первую акварель (это был простой пейзаж), понял, что у меня получается. Так и втянулся. Вдохновением тогда мне служила природа.

— Получается, что в этот период Вы отошли от авангарда?

— Наверное, да. Зато я получил навыки «классической живописи». Тем более что Арсенин меня высоко ценил, говорил, что у меня есть задатки настоящего художника.

— А Вы помните свою первую выставку?

— Моя первая коллективная выставка прошла на Нижегородской Ярмарке в рамках Всероссийского конгресса хужодников и прикладников в 1993 году. На нее Арсенин отобрал пять моих работ. Все мои пять работ купили сразу, причем иностранцы! Я получил свой первый гонорар. Школа мне выплатила 75 процентов от заплаченной суммы. Но самая главная «прибыль» была в том, что меня заметили, обратили внимание. С тех пор я постоянно участвовал в выставках – во дворцах культуры, в школе и т. д. Однако рисование продолжало оставаться моим хобби. Серьезно к нему я не относился.

— Как же Вы вновь перешли от реализма к авангарду?

— Вновь к авангарду меня привела несчастная любовь. В 1996 году я расстался с девушкой Баженой, которая была первой любовью в моей жизни. Расставание настолько повлияло на меня, что в моем творчестве произошел серьезный переворот. Меня «накрыла» глубокая депрессия. Чтобы из нее выйти я начал рисовать картины. В терапевтических целях. Это были мрачные, экспрессивные, трагичные работы. На меня повлияло и то, что Бажена была религиозна, а я был нигилист. В то время я прочитал Библию и поразился той разнице, которая лежит между идеалом, заключенном в нее, и поступками людей. Тогда мой нигилизм еще усилился. Вообще же на меня изначально оказывали влияние как на художника не чужие картины, а музыка и религия. Это совпало и с временем политической нестабильности в стране, что тоже наложило свой отпечаток.

В какой-то момент я понял, что этот мир, в котором мы живем, — несовершенный. Однако я пацифист и не приемлю насильственных способов изменения этого мира. Поэтому я посчитал, что единственный способ улучшить этот мир – это изменить его на холсте, обличить мир зла на бумаге. С тех пор я этим и занимаюсь.

Процесс моего творчества выглядит так. Я сажусь за холст, и рука сама рисует. Я никогда ничего не выдумываю, не высасываю из пальца. Заведомо я не знаю, что из этого выйдет. Ощущение такое, что в этот момент мною управляет чужая личность. Но я не могу понять – темная она или светлая.

— В ваших картинах много мистического, загадочного. Присутствует ли мистика в вашей жизни?

— Мистикой окутана моя первая персональная выставка в 1999 году. Она называлась «Один шаг от великого» (по аналогии с известным выражением «От смешного до великого – один шаг») и проходила в нижегородском музее имени Добролюбова. По мистическому стечению обстоятельств она началась в один день и час с солнечным затмением! Но это еще не все. На свою первую выставку я традиционно опоздал. На входе в музей рядом со мной упал огромный портрет Добролюбова. Вывод: критику Добролюбову не понравилось, что в его доме выставляется такое безобразие. Если б я опоздал еще чуть-чуть – Добролюбов бы меня убил своей массой! Несмотря на это, выставка обернулась моим первым признанием. На этой выставке были представлены работы моего «мрачного» периода 1996-1999 годов. Я в шутку назвал это направление «пост-алкогольным реализмом».

Кстати, вторая моя персональная выставка состоялась в 2001 году в том же музее Добролюбова. На этот раз великий обличитель «темного царства» оказался ко мне благосклонен, и попыток покушения на меня со стороны Добролюбова не было. Выставка называлась «От и до», поскольку на ней были представлены работы от реализма до авангарда и концептуализма. Тогда директор музея Терехов назвал мои работы «зрелым авангардом».

— Что питает Ваше творчество на современном этапе?

— Сейчас я нахожусь на стадии поиска. Поиска смысла жизни. Переосмысляю сделанное. Занимаюсь поиском не формы, а нового содержания. Я вообще в своем творчестве стремлюсь к содержанию. Творчество для меня не профессия, не ремесло, а смысл. То, что помогает жить. Профессия убивает смысл. Теряется альтруистическое начало.

— Вы никогда не стремились войти в официальные художественные союзы?

— Я считаю, что существующий союз художников России иссушает подлинное творчество. В 1997 я с друзьями основал альтернативное объединение, которое назвал Общество неограниченной безответственности «Клуб любителей авангарда» (сокращенно ОНБ «КЛАВА», Интернет-сайт: www.onb-clava.narod.ru ). Слоган у общества такой: «КЛАВА – правильная ориентация!». Причем, я стремился объединить не только художников, но и всех творческих, свободно мыслящих людей города: поэтов, музыкантов и т. д. Наша цель – противопоставить себя устаревшему Союзу художников, а также всему консервативному, искусственному, казенному.

— Так что же такое авангард в Вашем понимании, и каково его взаимоотношение с традиционным реализмом?

— Я не силен в логических определениях и дефинициях. Я понимаю авангард как форму социального протеста. Для меня авангард открывает бесконечное множество возможностей воплощения смысла, которых нет у реализма.

В связи с этим расскажу такую историю. Как-то я пришел в наш художественный музей. Там была выставка-продажа работ известных нижегородских «союзовских» художников. Одна картина привлекла мое внимание: пейзаж на миниатюре был вырисован с такой точностью, что походил на фотографию. Стоила работа 1000 рублей. И я подумал: зачем художнику напрягаться? С таким же успехом можно просто нарисовать тысячерублёвку. Художники стремились к точному отображению реальности до тех пор, пока не был изобретен фотоаппарат. Для меня реализм ассоциируется с чем-то архаичным.

— Для вас прикладное искусство – не искусство?

— Я бы так категорично не сказал. Мне кажется, талантливый человек талантлив во всем. Прикладное искусство может быть настоящим искусством, если оно создано искуссными людьми. Например, знаменитый художник Альфонс Муха стал известен своими плакатами и витражами – чисто прикладным работам. То есть от личности в этом деле многое зависит.

— Какие имена великих художников на Вас особенно повлияли?

— Я увлекся авангардом в тот момент, когда отверг все классические авторитеты. Я стремился сказать новое слово. Для меня сами картины великих художников значили больше, чем их личности. Однако нет ничего нового под солнцем. Теперь я понимаю, что изобретал велосипед. То, что я считал своим открытием, на самом деле художники рисовали 100-300 лет назад. Я поразился, когда заметил сходство своих картин с полотнами Босха, Мунка, Ван Гога. Можно сказать, что Ван Гог оказал на меня наибольшее влияние, именно как личность. Поскольку это был человек с обостренным чувством справедливости и искренности.

— Я так понял, что творчество для Вас хобби. А есть ли место другим увлечением в вашей жизни?

— Хобби – это то, что делаешь с удовольствием. Для меня таким делом всегда было творчество в широком понимании. Творчество, как постоянный поиск. Если же понимать под хобби отвлечение от «основной линии», то для меня это стихи. Вы знаете, стихи у меня реалистичные. Я их начал писать с пародий на классиков. А после увлечения Даниилом Хармсом увлекся авангардом в области литературы. Подражая Хармсу, сам стал писать авангардные рассказы. Мои рассказы по форме абсурдные, по содержанию – философски нагруженные, в которых спрятан тайный смысл.

Кроме того, проявляется мой «естесственнонаучный» склад ума. В столе у меня лежит целая книга моих изобретений, которую я назвал «Сборником импотентов». Речь идет, естественно, о патентах. Запатентовать мои новинки нет времени и энергии, однако сведущие в области физики люди их оценили высоко.

— Напоследок, поделитесь своими впечатлениями о выставке «Зоология. Искусственный отбор».

— Рисовать животных мне никогда не было интересно. Считаю, что в этом есть что-то из каменного века. Животное лучше выглядит в естественных, природных условиях. Я более тяготею к абстрактной форме. Для выставки я нашел несколько картин. Но животные в них не играют ключевую роль. Впрочем, сама выставка мне понравилась, поскольку это получился настоящий фестиваль художников, демократичный, без налета официальщины Союза художников. Рад, что до этого кому-то есть дело.