Разговаривать можно с людьми, с собой, с деревьями, с фотографиями, с призраками, а также с духами великих писателей через их книги. Чем я успешно и занимаюсь всю жизнь. Спасибо, что предложили составить список, очень полезно провести самоанализ через чтение, которое тебя наполняет или, точнее, составляет. А составляло в последние годы в том числе перечитыванием — я пошел по второму и третьему кругу по важнейшим текстам, которые не читал с филфака. В итоге список получился странный, но здесь ровно те тексты (не все, конечно), которые меня царапнули, и повторно, по старым шрамам, и заново, оставляя свежие следы.

1. Лев Толстой «Анна Каренина» — мне постоянно кажется, что все, что говорят об этой книге другие — полная чушь, а я знаю о ней гораздо больше, и только я по-настоящему понимаю Анну, ее счастье, ее боль и правду. Она мне родная. Руки прочь от Карениной. Буду перечитывать не раз. Мистический для меня, вечно меняющийся текст.

2. Иван Тургенев «Накануне» — открыл роман заново. Небольшой, динамичный, яркий, он похож на пьесу, совершенно современный язык, блистательное в краткости и стремительности повествование. Прочитал за два дня и был ошеломлен. Название романа ужасно, внутри — его словно написали сегодня. И сильнейшая драма, и жесткая — об утраченных надеждах, о потерянном времени.

3. Анатолий Гаврилов «Берлинская флейта» — перечитывал за последние месяцы дважды. Настольная книга. И как по мне, это лучшее в современной русской прозе. Тексты Гаврилова — словно нерукотворное чудо, таинственная вязь и глубина, когда не понимаешь, как это сделано. Для меня загадка. Но, читая Гаврилова, я поднимаюсь над землей сантиметров на тридцать. И более того, начинаю принимать мир и лучше к нему относиться. А это для меня почти чудо.

4. Захар Прилепин «Санькя» — роман, который в несколько раз больше автора, хотя автор велик, и я вижу его масштаб. Искренний, режущий, личный текст. Мне он очень близок, тем более, Захар — мой земляк, и я тоже потерял отца, странно и страшно. Короче, Санькя — брат.

5. Эдуард Лимонов «Это я – Эдичка» — я вижу, как до сих пор где-то на балконе в далекой Америке сидит Эдичка и хлебает щи из кастрюли. Я тоже люблю щи. Я бы обмакнул черный хлеб в кастрюлю Эдички. Хотя он бы вряд ли позволил. Мне кажется, пока жив этот безумец, живо все русское, что есть на свете. Ироничное, вызывающее, дикое, непознаваемое. И да, этот роман отлично лечит любовные раны. Без шуток!

6. Михаил Шишкин «Письмовник» — путаный, неясный, но очень пронзительный и честный роман о символах жизни. Врезался в душу и сердце — и интонацией, и героями, и их судьбами. Мне кажется, это филигранная современная литература, точная и человечная. Я влюбился в Шишкина, даже не ожидал. И не раз подступало к горлу. Предательская эмоциональность. Шишкин расколол меня. И мне хочется перечитать, ощущение, что там еще черпать и черпать можно.

7. Владимр Данихнов «Колыбельная» — молодой, моложе меня, писатель, который совсем недавно от нас ушел. Но это совершенно неважно для книг, или наоборот… Мы потеряли необычайной силы и глубины талант. Самобытное, горячее, непредсказуемое перо, а потому смерть здесь особенно неуместна. Я писал диплом по Андрею Платонову и находил в Данихнове его бессмертные ноты, но он, конечно, совсем другой. Данихнов — кипящий космос, голос откуда-то сверху, свыше, и теперь, после его смерти, от одной мысли мороз по коже.

8. Эдуард Веркин «Облачный полк» — роман отозвался очень глубоко и резко, царапнул. Наверное, не буду говорить, что это великий и знаковый текст, нет. Но текст необходимый. В нем есть нерв, суть, простая идея, ради которой, мне бы очень хотелось, чтобы книгу Веркина прочитали все мои современники — до единого. Ради общности, ради сближения, ради памяти – памяти честной, чистой, что редко сегодня, к огромному сожалению.

9. Сергей Солоух «Игра в ящик» — роман-пропасть, в которую я свалился и долго барахтался где-то в темном сыром подвале. Хотя нет, нет. Там чудесный язык, который сам по себе может стать для читателя источником наслаждения. Там судьба и время, восьмидесятые, до сих пор плохо отрефлексированные, закрытые девяностыми. Там есть пронзительные герои и живая ткань жизни, мучительной, болезненной, но важной для самосознания современного человека. Закрытый институт, умирающие один за другим генсеки, огромная страна, которая даже не замечает, что стоит на самом краю.

10. Владимир Набоков «Дар». Ну вот! Только разошелся, а список уже закончился. Тогда Владимир Владимирович, в любви к которому не могу не признаться вновь, хотя это стало общим местом. Но мне кажется, сегодня очень набоковское время, темное и душное. Сегодняшний застой сродни эмиграции, в которую мы все уехали. Ну не все, но многие. И прихватили с собой под мышкой томик Набокова. Который умел даже в невероятной духоте оставаться свежим, злым и искрометным. Гением, черт побери! Осенью буду снова перечитывать «Дар».