Ольга Займенцева
Нашла файл записной книжки, записи десятых годов. И рецензию нашла на очень хороший фильм режиссёра и сценариста Арсения Гончукова.
Много времени прошло с предпремьерного показа в Москве экзистенциальной драмы Арсения Гончукова «Сын». Решила написать свои мысли. Начну с того, что фильм до сих пор «держит» меня, я вспоминаю сцены, актеров, кадры…
Эта картина магическим образом буквально затягивает зрителя в совершенно уникальную историю. Оператор-постановщик Константин Рассолов работает великолепно, есть ощущение медленного кружения вокруг объектов, как будто камера это отдельное от оператора существо, самостоятельное, которое имеет задачу не по указке режиссера и оператора фиксировать происходящее (даже не игру актеров, а жизнь героев), рассматривать жизнь именно потому, что ей, камере, это очень интересно. Она хочет понять, что происходит с человеком, что происходит с людьми. Почему они действуют именно так, а не иначе. Завораживает всё и заснеженная улица, и стадион, и библиотека, и парк…
И не смотря на то, что в фильме нет безумной динамики, невозможно оторваться, встать и выйти. Никто и не вышел.
Пересказывать сюжет здесь, конечно, не имеет смысла. Фабула такова: главный герой (актёр Алексей Черных) посвящает день смерти любимый матери, мести за неё. Кто скажет, что это банальный сюжет, тот пусть этого не говорит! И с каждым шагом, который делает герой, зритель получает новую эмоцию, потому, что в контексте главного в жизни сына события – смерти матери, все его поступки приобретают еще больший смысл.
Очень необычно видят режиссер и оператор Москву, Москва не выглядит центром мира, даже самый ее центр, район метро Маяковская, например. Город как город, он второстепенен, в нем происходят события, леденящие душу. Именно с этим героем происходят, и он становится центром мира, его служение, его маленькая жизнь, его подвиг и его преступление.
А финал потряс меня. СЫН, осуществивший свой страшный план, узнает о том, что у него будет ребенок и это будет СЫН! Эта закольцованность – последний «выстрел» режиссера в яблочко мишени, которое и так пробито насквозь. Режиссер жесток и добр одновременно, он любит всех своих героев.
И я сочувствую всем и преданному матери сыну, и больной матери, и бесчувственной и вместе с тем совершенно несчастной сестре, и отцу…
И нет натянутости ни в одной сцене, ни в одной микросцене не возникает ощущение неправды. Только правда! Актеры работают прекрасно, все! Искренняя картина. И, конечно, об этом режиссере будут говорить, и кинокритики будут вести отсчет творчества Арсения Гончукова именно с картины «Сын».
Когда на экране появились титры, зритель замер, хотя фильм уже закончился. И зритель молчал, оставаясь в креслах. Такую тишину можно услышать лишь на показах значительных картин. И время остановилось, а это значит только одно, зритель был потрясён, кинокартина попала, наверное, в каждое сердце.Юлия Голубева
Сегодня я посмотрела «Сына». Много читала, что ты о нем писал, что тебе о нем писали.
Сегодня случилось благоприятное утро без суеты для «Сына».Ощущение, как-будто меня переехало что-то большое и беспощадно тяжелое. Так было после «Женщины у окна» и после «1210». Это третий твой фильм, который я смотрю за последние два года.
Чаще не могу: каждый раз это потрясение, испытание и рой вьющихся и жужжащих в голове мыслей, которые бьются о черепную коробку, создавая характерную пульсацию в районе висков, еще долго после окончания просмотра. Каждый раз это ком в горле, от которого тошнит не день и не два.
Я стала думать, а почему это так пронзительно, больно и сильно. И поняла, что все твои картины очень искусно написаны автором, который упускает лишние подробности, воссоздавая картину деталями в визуальном ряде, звуках, эмоциях героев. Ты заставляешь зрителя быть сопричастным к происходящему, так как он вынужден, складывая образы на экране дорисовывать картину в голове.
Вот эта сопричастность зрителя, и есть смысл любого искусства и особый дар мастера. Смысл в том, чтобы рисовать картину не целиком, разжевывая детали или нагромождая факты, а заставить мозг работать.
Наверное, я пишу глупости и банальности. Но это откровение пришло сегодня ко мне после «Сына». И я хотела бы тебя поблагодарить за то, что делишься своим даром видеть, слышать и чувствовать этот мир.
Елена Гремина
Почему-то к «Сыну» уже приклеилось, что это мрачное и безнадёжное кино. На самом деле всё наоборот. «Сын» – это фильм про любовь, преданность, верность. Герой, которого замечательно сыграл Алексей Черных, не может смириться с неизлечимой болезнью матери и посвящает свою жизнь тому, чтобы отвоевать её, немощную, у болезни и смерти. Про такое кино невозможно сказать, что оно мрачное и без надежды. Мы видим, столько преданности к матери, выкинутой из жизни, неизлечимо больной, столько борьбы за неё. Причём это чистая сыновняя любовь, в которой герой идёт до конца.
Андрей Кузечкин
Арсений Гончуков, в прошлом — известный нижегородский поэт и телеведущий, а ныне — столичный режиссёр независимого кино, продолжает снимать тяжёлые и вдумчивые фильмы о жизни, которых так не хватает отечественному кинопрокату. Тяготиться и — особенно — думать в наше время не принято, в моде совсем другое кино.Законодателем этой моды стала популярная комедия «Горько!», о пышном праздновании свадьбы и связанных с ним смешных ситуациях (виновником которых, в основном, становится алкоголь). Теперь вот на экраны вышли фильмы «Выпускной» и «Корпоратив», в ближайшем будущем, скорее всего, появятся «День рождения», «Поминки», «Обмывка покупки шнурков» и другие фильмы о том, как люди что-то празднуют, много пьют и делают странные и, по мнению создателей, смешные вещи. И на эти фильмы выделяются большие бюджеты, тогда как режиссёры авторского кино вынуждены вкладывать в съёмку собственные средства или собирать пожертвования с неравнодушных зрителей.Видимо, неравнодушных всё-таки хватает, раз новый фильм Гончукова, «Сын», всё-таки выходит в пусть и ограниченный, но всё же прокат. И это не любительская поделка, как можно подумать, услышав слово «независимый» — фильм отлично снят, глаз ни обо что не спотыкается. Но как всегда у Гончукова главное — не «как» снято, а «о чём».
Наши постоянные читатели помнят фильм Гончукова «1210», однажды показанный в нашей библиотеке. Как и «1210», «Сын» можно назвать «историей одного преступления». И вновь ставится вопрос: кто же на самом деле виноват, кто — истинный преступник, а кто — жертва. Андрей — во всех смыслах положительный молодой человек: спортсмен, завсегдатай библиотеки, у него есть красивая невеста. Он живёт с тяжело больной матерью, терпеливо ухаживает за ней и даже готов везти её в Германию на операцию, бросив и тренировки, и невесту. Хотя и знает, что смысла в этом особого нет: болезнь неизлечима. Режиссёр избежал искушения сорваться в слезливую мелодраму, не делает он и попыток создать дешёвую интригу: выживет мама или не выживет. Вопрос, который интересует его (и зрителей): почему Андрей заботится о матери в одиночку — где его отец, где остальные родственники?
Ответ, увы, банален: от тяжело больного проще отвернуться, убедив себя в том, что всё равно уже ничего не сделаешь, чем ухаживать за ним, тратя собственную жизнь. Если «1210» был фильмом о равнодушии к человеку со стороны государства, то «Сын» — о равнодушии человека к человеку.
Простая история рассказана очень выразительным киноязыком, напоминающим о фильмах Алексея Германа: чёрно-белое изображение, безлюдные окраины, грязные квартиры и гнетущая атмосфера. Даже сами персонажи проговаривают реплики так, будто находятся где-то не здесь или просто чего-то боятся. Серая Москва Гончукова находится в одном шаге от населённой ходячими мертвецами Чёрной Москвы писателя Масодова. Если бы не эпизодические появления в кадре парочки влюблённых и девушки с тромбоном, картина была бы совсем мрачной.
Ещё раз: это не мелодрама и вообще — не сюжетный фильм, а скорее созерцательный. Событий тут немного, в этом смысле «Сын» даже ближе к видеоарту, но общее настроение, созданное с помощью минимума кинематографических приёмов, и сама тема перевешивают все недостатки (или то, что можно счесть недостатком). Очень сильная работа.
Самсон Шоладеми
Сейчас тот один из редких моментов в жизни, когда я искренне горжусь тем, что знаком с таким интересным режиссером и сценаристом, как мой френд по ФБ и ЖЖ Арсений Гончуков ака a-gonch, с которым я наконец после 6 лет в сети развиртуализировался. Запомните это имя и фамилию — он далеко пойдет!Да, я не скрываю и говорю без преувеличения, что его фильм «Сын», на предпремьерном показе которого я был в пятницу в кинотеатре «Космос», произвел на меня очень сильное эмоциональное впечатление.Послушайте, какое же это неимоверное удовольствие — смотреть на широком экране черно-белый фильм. Какое то совершенно забытое, рудиментное чудо. Насколько же рельефнее воспринимаешь, как героев, так и их острые характеры. Преклоняюсь перед операторской работой, перед крупным планом…
Профессиональные кинокритики, наверное, отнесли бы фильм «Сын» к арт-хаусу, со снобизмом добавив пару еще каких-то шибко ярлычных фраз. Но конкретно в этом случае для меня это однозначно синоним хорошего кино, именно отечественного, которого так катастрофически нам сейчас не хватает. Кино, которое заставляет отложить в сторону пакетик с попкорном и переживать, не только созерцать, но и думать. Кино, которое задевает нервы. Если вы не бездушные люди.
Фильм тяжелый, неприветливый, но правдиво черно-белым скальпелем рубящем правду-матку, вскрывающий нарыв непростых семейных отношений. Фильм притча про цену прощения с неожиданной развязкой. Я не хочу вообще рассказывать вам про сюжет картины. Специально, чтобы вы пришли, как и я, в состоянии смутной тревоги, и пережили схожие эмоции, что и я.
Но со своей картинкой из прошлого, выуживая свои семейные скелеты из шкафов. В жизни наверное любого взрослого человека наступает момент, когда он пытается спросить у прошлого, у родственников, что же было не так, найти ответ на какой-то давно мучающий тебя вопрос.
Смотрел фильм и резанули самого по сердцу воспоминания, как полтора года назад впервые после 33 лет увидел своего отца. И что ты готов простить, а что — нет. И любовь, которая исцелит утрату другого близкого человека. И одиночество, от которого можно было бы теоретически свихнуться, если бы не иные спасительные обстоятельства. Мне кажется, каждый из вас во время просмотра «Сына» вытащит за веревочку из колодезного сумрака души свое холодное ведерко откровений. Вы можете врать другим, но не себе!
Доктор Лайтман
Сочетанием жесткого быта и семейной драмы вроде бы никого уже не удивить, но получилось любопытно. Драматургические натяжки срабатывают на редкость удачно, вызывая не раздражение, а сопереживание.
Фильм состоит преимущественно из очень долгих планов. Назвать ‘затянутыми’ их язык не повернется. Удивительно, что создатели даже пробовали сделать урезанную монтажную версию. Ведь даже я, испорченный сверхдинамичными зрелищами, ни разу за все действие не взглянул на часы. Сказывается медленный, но очень четкий ритм повествования. Каждый эпизод сделан как самостоятельная сцена, но не распадается на зарисовки.
Обычно терпеть не могу, когда монохромное изображение снимается на ‘цифру’. Но здесь это сделано продуманно и очень уместно. Контрастное изображение сходится с жестким, безуспешно пытающимся избавиться от всяких полутонов, мировоззрением героя. Кроме того, благодаря такому визуальному решению, привычные спальные районы выглядят совершенно иначе. Именно за непривычные взгляды на обыденные вещи люблю кино.
Ясное дело, что с такими длинными кадрами работа актерами должна быть колоссальнейшей. Ни на каком эффекте Кулешова тут не выехать. Героям действительно веришь, принимаешь как живых людей, знакомишься с ними. Но выбранная режиссерская интонация оставляет странное ощущение. Герои намеренно гипер-натуралистичны до той меры, что реализм заменяется чуть ли не натурализмом. Прямо как у персонажей Платонова, чья речь исходила будто бы из подсознания, мыслей, которые не стали высказываться бы вслух.
Попытка разбавить ‘бытовуху’ нашего времени чуть ли не Платоновым получилась не совсем удачно. Для попытки перейти на такую мертвую, почти нечеловеческую интонацию он слишком живой. Такое странное сочетание правил игры, конечно, производит впечатление, но оставляет в легком недоумении.
Навряд ли это можно считать попыткой изобретения нового киноязыка, но как способ его разнообразить — почему бы и нет? Повторять такое лучше не стоит, но фильм и хорош этой единичностью, если угодно, оригинальностью. Хотел было написать ‘штучный товар’, но это было бы оскорбительным для совершенно авторского фильма. Хорошее кино, в общем.